Феномен мира |
|
(Из книги: Феноменология. СПб., 2008) |
|
Вячеслав Вольнов |
|
Что такое мир? На этот вопрос могут быть разные ответы, из которых я рассмотрю диалектико-материалистический, субъективно-идеалистический и феноменологический. |
1
|
В диалектико-материалистическом понимании мир – это совокупность материальных вещей, или – что то же самое – совокупность вещей, существующих вне сознания. При этом слово «вещь» диамат использует в широком смысле, включая не только вещи как таковые, но и атомы, молекулы, живые существа, людей, планеты, звезды и т.д. |
2
|
Диалектико-материалистическое понимание страдает неустранимым недостатком. Следуя принципу материального единства мира и определяя материю как объективную реальность, оно толкует мир в противопоставлении к сознанию, тем самым подразумевая, что мы уже знаем, что такое сознание. Более того, не только знаем, что такое сознание, но и понимаем выражение «существовать вне сознания». Этот недостаток – следствие того, что диамат истолковывает сознание сферически и допускает существование не только вещей вне сознания, но и «вещей» внутри сознания: ощущений, образов, мыслей. Совокупность последних тоже может быть названа миром, но миром особым – идеальным. Однако в обоих случаях мир – это совокупность вещей: либо материальных, либо идеальных, либо существующих вне, либо существующих внутри сознания. |
3
|
В субъективно-идеалистическом понимании мир – это вновь совокупность вещей, но вещей в особом, субъективно-идеалистическом смысле. Вещь в этом смысле есть совокупность идей, где идеи – ощущения и пространственные формы. Например яблоко – это совокупность красного (или зеленого) цвета, сладкого (или кислого) вкуса, яблочного запаха и шарообразной формы. Все без исключения идеи содержатся в сознании, и поэтому никаких вещей вне сознания нет и не может быть. Следовательно, мир в субъективно-идеалистическом понимании соответствует идеальному миру диамата, но при этом предполагается, что никакого другого (т.е. материального) мира не было и нет. |
4
|
Поскольку идеи существуют лишь в тот момент, когда воспринимаются, то и вещи (как совокупности идеи) существуют лишь постольку, поскольку воспринимаются. Отсюда знаменитый субъективно-идеалистический критерий существования: существовать – значит быть воспринимаемым. Этот критерий имеет три смысла: 1) вещь существует, когда воспринимается непосредственно (я вижу стол); 2) вещь существует, когда не воспринимается непосредственно, но может быть воспринята (я не вижу стола, но могу увидеть, если войду в комнату); 3) вещь существует, когда воспринимается Богом. Ясно, что второй смысл нужен субъективному идеализму для того, чтобы утверждать непрерывность существования вещей (ибо если ограничиться первым, неизбежна нелепость: при каждом моргании глаз вещь то существует, то не существует), третий – чтобы утверждать существование природы независимо от существования людей (ибо если ограничиться первыми двумя, неизбежна другая нелепость: не будь людей, не было бы и природы). |
5
|
При всей противоположности диалектико-материалистического и субъективно-идеалистического пониманий их объединяет то, что мир истолковывается онтологически – как совокупность сущих! Сами эти сущие понимаются существенно по-разному – либо как вещи вне, либо как вещи внутри сознания, но применительно к тем и другим говорится об их существовании. При этом оба понимания подразумевают, что мы уже знаем, что такое сознание, более того – толкуем сознание сферически. |
6
|
Онтологическое понимание страдает своим собственным неустранимым недостатком. Спрашивается: принадлежит ли миру сущее, которое либо уже не, либо еще не существует? Очевидно нет, и значит онтологически истолкованный мир объемлет лишь одновременно существующие сущие. Тем самым предполагается, что вне мира что называется «тикают часы», по отношению к которым осмысленно понятие «одновременное существование». Но если в субъективном идеализме эти «часы» еще понятно кому принадлежат – содержащему вещи мира сознанию, то кому они принадлежат в диалектическом материализме? Снова сознанию, вне которого они существуют? В любом случае онтологическое понимание неразрывно связано с понятием абсолютного времени, которое лежит в основе механики Ньютона и было преодолено в механике Эйнштейна. |
7
|
* * * |
|
Предлагая читателю феноменологическое понимание мира, должен сразу же предупредить, что речь не пойдет о понимании мира Гуссерлем, Хайдеггером или кем-либо еще из признанных феноменологов. Прилагательное «феноменологический» означает в моих устах «принадлежащий феноменологии», а под феноменологией я понимаю учение о бытии сущего (см. «Что такое феноменология»). Вкратце напомню, что такое бытие и сущее (см. также «Что такое онтология» и последовавшую переписку). |
8
|
На мой взгляд (в основе которого принадлежащее Хайдеггеру, но восходящее к Соловьеву «онтологическое различие») бытие и сущее – категориальные противоположности, которые не могут быть определены явно, но могут быть определены неявно, через отношение друг к другу. Однако прежде чем это отношение проговорить, я приведу примеры сущего и бытия, цель которых – «включить» категориальную интуицию читателя. Примеры сущего: человек, обезьяна, топор, дом, Земля, Солнце и т.п. К сущему относятся также кентавр, дьявол, «машина времени», «человек-амфибия» и т.п. Можно заметить, что сущее чаще всего передается существительным, причем таким, которое ни от какой другой части речи не образовано. Напротив, бытие тоже передается существительным, но образованным от глагола: чтение, хождение, бегание, изготовление, сочинение (музыки) и т.п. К бытию относятся также желание, переживание, понимание и даже сознание. Следовательно, если человек – сущее, то его хождение – бытие. Если обезьяна – сущее, то ее кривляние – бытие. Наконец, если дом – сущее, то его горение – бытие. И так далее. |
9
|
Сущее относится к бытию следующим образом: сущее пребывает в бытии. Человек – в хождении, обезьяна – в кривлянии, дом – в горении. Предлог «в» не имеет здесь пространственного смысла, а имеет ровно тот смысл, в каком мы говорим «тело находится в движении». Причем говорим правильно, потому что движение – бытие. Вместо «бытие» можно сказать «способ бытия» (или «модус бытия»), но эта замена сугубо языковая. К сожалению, у слова «бытие» нет множественного числа, и поэтому приходится использовать «способы бытия». Подобно тому как вместо «человеки» мы говорим «люди». Однако по смыслу «бытие» и «способ бытия» одно и то же. |
10
|
Из феноменологического понимания феномена (феномен – бытие сущего) следует феноменологическая установка: раскрывая феномен (т.е. отвечая на вопрос «что это такое?»), мы должны понять его как способ бытия, мы должны истолковать его как бытие сущего. При этом само сущее феноменолога не интересует: ни его состав, ни его строение, ни какая-либо другая из его определенностей. Или интересует, но лишь в той мере, в какой знание его определенностей служит раскрытию феномена. |
11
|
* * * |
|
Итак: что же такое мир как феномен, мир как бытие сущего? Мир как феномен – это бытие-к-другому-сущему. Сущее в мире, когда действует на другое сущее либо действие от него испытывает – страдает. Соответственно два основных модуса мира – действие и страдание. В языке различию между действием и страданием соответствует различие между действительным и страдательным залогами (еще один пример к изречению Хайдеггера «язык – дом бытия», в моем толковании – в грамматических различиях «живут» феноменологические). |
12
|
Заметим, что выражение «бытие-в-мире», после того как мир понят феноменологически, уже не имеет пространственного смысла. Быть в мире вовсе не означает быть в окружении вещей, животных или людей. Быть в мире – значит быть в бытии, называемом «мир», значит быть в действии-на или страдании-от вещей, животных или людей. |
13
|
Заметим также, что в сравнении с диалектико-материалистическим и субъективно-идеалистическим пониманиями феноменологическое не подразумевает никакой соотнесенности с сознанием. Знаем ли мы, что такое сознание, или нет, для него никакого значения не имеет. Кроме того, феноменологическое понимание не основывается на понятии абсолютного времени, поскольку не требует одновременного существования пребывающих в мире сущих. Оно даже не требует одновременного существования действующего сущего и страдающего! |
14
|
Феноменологическое понимание мира имеет ряд важных следствий: |
15
|
1. Мир, понятый феноменологически, субъективен. Но не в смысле «существует в (или зависит от) сознании», а в смысле «есть мир сущего, субъекта». Впрочем, так понятая субъективность – особенность не только мира, но и любого другого феномена, любого другого бытия. Ибо бытие есть всегда бытие сущего! |
16
|
2. Мир, понятый феноменологически, объективен. Но не в смысле «существует вне (или независимо от) сознания», а в смысле «направлен на другое сущее, на объект». Правда, на этот раз не будем торопиться с выводом, что так понятая объективность – особенность любого феномена. Отметим только, что восходящая к Брентано и унаследованная Гуссерлем мысль о том, что именно «интенциональностью» (направленностью-на) психические феномены отличаются от физических, попросту ошибочна. |
17
|
3. Мир, понятый феноменологически, «существует во времени». Или если без кавычек: время есть определенность мира. Подразумевается, что модусы мира (действие и страдание) имеют конечную протяженность во времени (длительность), а также находятся друг к другу (если они модусы одного и того же сущего!) в отношении «раньше», «позже» или «одновременно». |
18
|
4. Мир, понятый феноменологически, «существует вне пространства». Или если без кавычек: пространство не есть определенность мира. Подразумевается, что модусы мира не имеют протяженности в пространстве (ни конечной ни бесконечной), а также не находятся друг к другу в отношении «правее» или «левее», «выше» или «ниже», «дальше» или «ближе». |
19
|
5. Поскольку сказанное в пп. 3 и 4 относится не только к миру, но и к любому другому феномену, напрашивается обобщение: различию между сущим и бытием соответствует атрибутивное различие между пространством и временем: пространство – определенность (или атрибут) сущего, время – определенность (или атрибут) бытия. Тем самым обнаруживается, что расхожее утверждение «вещи существуют в пространстве и времени» (утверждение, равно приемлемое как для материалиста, так и для идеалиста) по меньшей мере неточно: еще можно сказать, что вещи существуют в пространстве, но никак нельзя сказать, что вещи существуют во времени. «Во времени существуют» не вещи, а их способы бытия! |
20
|
6. Впрочем, модусам мира все же присуща некоторая пространственность. Геометрической моделью этой пространственности служит пространственность вектора (направленного отрезка). Ибо подобно тому как вектор не обладает той же пространственностью, что и геометрическая точка, мир тоже не обладает той же пространственностью, что и пребывающее в нем сущее. Но подобно тому как о векторе все же уместно сказать, что он обладает некоторой пространственностью (в силу того, что у него есть начало, направление и конец), о мире тоже уместно сказать, что он обладает некоторой пространственностью (в силу его субъективности и объективности). |
21
|
7. Наиболее расхожей геометрической моделью времени является геометрическая ось (ее называют еще «осью времени»), где настоящее – геометрическая точка («теперь»), прошлое – полуось левее настоящего, будущее – полуось правее настоящего. Недостаток этой модели очевиден: поскольку мерой времени является длина отрезка на оси, неизбежен вывод: настоящее («теперь») длительности не имеет. Парадокс, да и только: прошлое и будущее имеют бесконечную длительность, тогда как настоящее нулевую! |
22
|
Этот парадокс легко разрешить, если переопределить понятия «прошлое», «настоящее» и «будущее». Пусть настоящее – не точка, а отрезок на оси времени, прошлое – отрезок левее настоящего, будущее – отрезок правее настоящего. Эти определения сохраняют между временами привычный порядок – настоящее позже прошлого и раньше будущего, но зато уравнивают их в отношении длительности: каждое из времен имеет конечную длительность. Естественно, уравнивание не означает равенства: длительность настоящего не обязательна равна длительности прошлого или будущего. |
23
|
А теперь вопрос: какая из моделей ближе к миру? На мой взгляд, ответ зависит от того, о каком мире идет речь: понятом онтологически или понятом феноменологически. Если о первом, то к нему ближе «точечная» модель, поскольку в онтологически понятом мире настоящее – это совокупность сущих, которые существуют («настоящие вещи»), прошлое – совокупность сущих, которые существовали («прошлые вещи»), будущее – совокупность сущих, которые будут существовать («будущие вещи»). Если о втором, то к нему ближе «отрезочная» модель, поскольку в феноменологически понятом мире настоящее – бытие-к-другому-сущему, в котором сущее пребывает («настоящее действие или страдание»), прошлое – бытие-к-другому-сущему, в котором сущее пребывало («прошлое действие или страдание»), будущее – бытие-к-другому-сущему, в котором сущее будет пребывать («будущее действие или страдание»). |
24
|
8. От феноменологического
понятия мира легко образовать онтологическое понятие окружающего
мира. Окружающий мир – это совокупность сущих, к которым данное сущее
небезразлично – т.е. либо действует-на, либо страдает-от этих сущих. Так
понятый окружающий мир близок миру в толковании Хайдеггера (не совокупность
«наличных вещей», а совокупность «подручных средств»), а также «жизненному
миру» Гуссерля. Но есть и отличие: если у Хайдеггера с Гуссерлем понятие
окружающего мира осмысленно лишь по отношению к человеку, то в предложенном определении
– по отношению к любому сущему. |
25
|
9. И наконец, от феноменологического понятия мира легко образовать еще одно онтологическое понятие мира: совокупность сущих, которые друг к другу непосредственно или опосредованно небезразличны. Что при этом понимать под опосредованным небезразличием, догадаться нетрудно: если А непосредственно небезразлично к В, а В к С, то А опосредованно небезразлично к С. Так понятый мир можно назвать связанным, и он близок к пониманию мира как совокупности взаимосвязанных (взаимодействующих) вещей. Причем понятие связанного мира не страдает недостатком чисто онтологического понятия мира, поскольку не предполагает одновременное существование составляющих этот мир сущих. |
26
|
* * * |
|
Ясно, что применительно к миру, понятому феноменологически, вопрос «в чем начало мира?» (с которого родилась древнегреческая, а тем самым и западная философия вообще) лишен смысла. Точнее, он полностью лишен смысла в случае, если речь идет о генетическом начале, об ответе на вопрос «из чего мир произошел?». Однако он не полностью лишен смысла, если речь идет о субстанциальном начале, об ответе на вопрос «что лежит в основе мира?». В основе мира лежит сам мир – в том смысле, что все прочие модусы мира и немира имеют своей основой действие-на или страдание-от другого сущего. |
27
|
Далее. В переносном смысле можно говорить о конечности мира в пространстве (подразумевая конечность расстояния между действующим сущим и страдающим), в прямом – о конечности мира во времени (подразумевая конечную длительность всякого действия и страдания). Впрочем, и применительно к феноменологически понятому миру можно говорить о бесконечности, но лишь в смысле бесконечности возможных действий и страданий сущего. В этом смысле мир конечен актуально (в действительности) и бесконечен потенциально (в возможности). Это решение напоминает субъективно-идеалистическое: мир конечен в действительном восприятии и бесконечен в возможном, – но зато нет необходимости идти наперекор здравому смыслу с опасностью скатывания в солипсизм. |
28
|
Что же касается вопроса о существовании, то применительно к миру, понятому феноменологически, действует принцип «бытие существованию не подлежит». Это означает, что в прямом смысле одинаково бессмысленны как утверждение «мир существует», так и утверждение «мир не существует» (подробности см. в «Что такое онтология» и последовавшей переписке). Но о существовании мира можно говорить в переносном смысле: существует сущее, которое пребывает в мире. И если такое сущее существует (подчеркиваю – если!), соответствующий мир можно (и должно) назвать действительным. Тогда возможный мир – это мир, в котором существующее сущее может пребывать, невозможный – в котором существующее сущее не может пребывать. |
29
|
Если слово «реальный» брать в противопоставлении к «нереальный», а под «нереальный» понимать «невозможный», то реальный мир – это либо действительный, либо возможный мир. Если слово «материальный» брать в смысле «вещественный», а под «вещественный» понимать «состоящий из вещей», то мир, понятый феноменологически, нематериален. И наконец, если слова «реальный» и «материальный» брать в противопоставлении к «идеальный», а под «идеальный» понимать «существующий в сознании», то мир, понятый феноменологически, реален и материален (но не в смысле «существует вне сознания», а в смысле «не существует в сознании»). Ибо сознание есть бытие (чем это бытие отличается от других, пока значения не имеет), а в бытии, если что и существует, так это только пребывающее в нем сущее. Подобно тому как в движении, если что и существует, так это только пребывающее в нем (т.е. движущееся) сущее. |
30 |