Феномен мира

(Из книги: Феноменология. СПб., 2008)

Вячеслав Вольнов

Что такое мир? На этот вопрос могут быть разные ответы, из которых я рассмотрю диалектико-материалистический, субъективно-идеалистический и феноменологический.

1                      

В диалектико-материалистическом понимании мир – это совокупность материальных вещей, или – что то же самое – совокупность вещей, существующих вне сознания. При этом слово «вещь» диамат использует в широком смысле, включая не только вещи как таковые, но и атомы, молекулы, живые существа, людей, планеты, звезды и т.д.

2                      

Диалектико-материалистическое понимание страдает неустранимым недостатком. Следуя принципу материального единства мира и определяя материю как объективную реальность, оно толкует мир в противопоставлении к сознанию, тем самым подразумевая, что мы уже знаем, что такое сознание. Более того, не только знаем, что такое сознание, но и понимаем выражение «существовать вне сознания». Этот недостаток – следствие того, что диамат истолковывает сознание сферически и допускает существование не только вещей вне сознания, но и «вещей» внутри сознания: ощущений, образов, мыслей. Совокупность последних тоже может быть названа миром, но миром особым – идеальным. Однако в обоих случаях мир – это совокупность вещей: либо материальных, либо идеальных, либо существующих вне, либо существующих внутри сознания.

3                      

В субъективно-идеалистическом понимании мир – это вновь совокупность вещей, но вещей в особом, субъективно-идеалистическом смысле. Вещь в этом смысле есть совокупность идей, где идеи – ощущения и пространственные формы. Например яблоко – это совокупность красного (или зеленого) цвета, сладкого (или кислого) вкуса, яблочного запаха и шарообразной формы. Все без исключения идеи содержатся в сознании, и поэтому никаких вещей вне сознания нет и не может быть. Следовательно, мир в субъективно-идеалистическом понимании соответствует идеальному миру диамата, но при этом предполагается, что никакого другого (т.е. материального) мира не было и нет.

4                      

Поскольку идеи существуют лишь в тот момент, когда воспринимаются, то и вещи (как совокупности идеи) существуют лишь постольку, поскольку воспринимаются. Отсюда знаменитый субъективно-идеалистический критерий существования: существовать – значит быть воспринимаемым. Этот критерий имеет три смысла: 1) вещь существует, когда воспринимается непосредственно (я вижу стол); 2) вещь существует, когда не воспринимается непосредственно, но может быть воспринята (я не вижу стола, но могу увидеть, если войду в комнату); 3) вещь существует, когда воспринимается Богом. Ясно, что второй смысл нужен субъективному идеализму для того, чтобы утверждать непрерывность существования вещей (ибо если ограничиться первым, неизбежна нелепость: при каждом моргании глаз вещь то существует, то не существует), третий – чтобы утверждать существование природы независимо от существования людей (ибо если ограничиться первыми двумя, неизбежна другая нелепость: не будь людей, не было бы и природы).

5                      

При всей противоположности диалектико-материалистического и субъективно-идеалистического пониманий их объединяет то, что мир истолковывается онтологически – как совокупность сущих! Сами эти сущие понимаются существенно по-разному – либо как вещи вне, либо как вещи внутри сознания, но применительно к тем и другим говорится об их существовании. При этом оба понимания подразумевают, что мы уже знаем, что такое сознание, более того – толкуем сознание сферически.

6                      

Онтологическое понимание страдает своим собственным неустранимым недостатком. Спрашивается: принадлежит ли миру сущее, которое либо уже не, либо еще не существует? Очевидно нет, и значит онтологически истолкованный мир объемлет лишь одновременно существующие сущие. Тем самым предполагается, что вне мира что называется «тикают часы», по отношению к которым осмысленно понятие «одновременное существование». Но если в субъективном идеализме эти «часы» еще понятно кому принадлежат – содержащему вещи мира сознанию, то кому они принадлежат в диалектическом материализме? Снова сознанию, вне которого они существуют? В любом случае онтологическое понимание неразрывно связано с понятием абсолютного времени, которое лежит в основе механики Ньютона и было преодолено в механике Эйнштейна.

7                      

* * *

Предлагая читателю феноменологическое понимание мира, должен сразу же предупредить, что речь не пойдет о понимании мира Гуссерлем, Хайдеггером или кем-либо еще из признанных феноменологов. Прилагательное «феноменологический» означает в моих устах «принадлежащий феноменологии», а под феноменологией я понимаю учение о бытии сущего (см. «Что такое феноменология»). Вкратце напомню, что такое бытие и сущее (см. также «Что такое онтология» и последовавшую переписку).

8                      

На мой взгляд (в основе которого принадлежащее Хайдеггеру, но восходящее к Соловьеву «онтологическое различие») бытие и сущее – категориальные противоположности, которые не могут быть определены явно, но могут быть определены неявно, через отношение друг к другу. Однако прежде чем это отношение проговорить, я приведу примеры сущего и бытия, цель которых – «включить» категориальную интуицию читателя. Примеры сущего: человек, обезьяна, топор, дом, Земля, Солнце и т.п. К сущему относятся также кентавр, дьявол, «машина времени», «человек-амфибия» и т.п. Можно заметить, что сущее чаще всего передается существительным, причем таким, которое ни от какой другой части речи не образовано. Напротив, бытие тоже передается существительным, но образованным от глагола: чтение, хождение, бегание, изготовление, сочинение (музыки) и т.п. К бытию относятся также желание, переживание, понимание и даже сознание. Следовательно, если человек – сущее, то его хождение – бытие. Если обезьяна – сущее, то ее кривляние – бытие. Наконец, если дом – сущее, то его горение – бытие. И так далее.

9                      

Сущее относится к бытию следующим образом: сущее пребывает в бытии. Человек – в хождении, обезьяна – в кривлянии, дом – в горении. Предлог «в» не имеет здесь пространственного смысла, а имеет ровно тот смысл, в каком мы говорим «тело находится в движении». Причем говорим правильно, потому что движение – бытие. Вместо «бытие» можно сказать «способ бытия» (или «модус бытия»), но эта замена сугубо языковая. К сожалению, у слова «бытие» нет множественного числа, и поэтому приходится использовать «способы бытия». Подобно тому как вместо «человеки» мы говорим «люди». Однако по смыслу «бытие» и «способ бытия» одно и то же.

10                   

Из феноменологического понимания феномена (феномен – бытие сущего) следует феноменологическая установка: раскрывая феномен (т.е. отвечая на вопрос «что это такое?»), мы должны понять его как способ бытия, мы должны истолковать его как бытие сущего. При этом само сущее феноменолога не интересует: ни его состав, ни его строение, ни какая-либо другая из его определенностей. Или интересует, но лишь в той мере, в какой знание его определенностей служит раскрытию феномена.

11                   

* * *

Итак: что же такое мир как феномен, мир как бытие сущего? Мир как феномен – это бытие-к-другому-сущему. Сущее в мире, когда действует на другое сущее либо действие от него испытывает – страдает. Соответственно два основных модуса мира – действие и страдание. В языке различию между действием и страданием соответствует различие между действительным и страдательным залогами (еще один пример к изречению Хайдеггера «язык – дом бытия», в моем толковании – в грамматических различиях «живут» феноменологические).

12                   

Заметим, что выражение «бытие-в-мире», после того как мир понят феноменологически, уже не имеет пространственного смысла. Быть в мире вовсе не означает быть в окружении вещей, животных или людей. Быть в мире – значит быть в бытии, называемом «мир», значит быть в действии-на или страдании-от вещей, животных или людей.

13                   

Заметим также, что в сравнении с диалектико-материалистическим и субъективно-идеалистическим пониманиями феноменологическое не подразумевает никакой соотнесенности с сознанием. Знаем ли мы, что такое сознание, или нет, для него никакого значения не имеет. Кроме того, феноменологическое понимание не основывается на понятии абсолютного времени, поскольку не требует одновременного существования пребывающих в мире сущих. Оно даже не требует одновременного существования действующего сущего и страдающего!

14                   

Феноменологическое понимание мира имеет ряд важных следствий:

15                   

1. Мир, понятый феноменологически, субъективен. Но не в смысле «существует в (или зависит от) сознании», а в смысле «есть мир сущего, субъекта». Впрочем, так понятая субъективность – особенность не только мира, но и любого другого феномена, любого другого бытия. Ибо бытие есть всегда бытие сущего!

16                   

2. Мир, понятый феноменологически, объективен. Но не в смысле «существует вне (или независимо от) сознания», а в смысле «направлен на другое сущее, на объект». Правда, на этот раз не будем торопиться с выводом, что так понятая объективность – особенность любого феномена. Отметим только, что восходящая к Брентано и унаследованная Гуссерлем мысль о том, что именно «интенциональностью» (направленностью-на) психические феномены отличаются от физических, попросту ошибочна.

17                   

3. Мир, понятый феноменологически, «существует во времени». Или если без кавычек: время есть определенность мира. Подразумевается, что модусы мира (действие и страдание) имеют конечную протяженность во времени (длительность), а также находятся друг к другу (если они модусы одного и того же сущего!) в отношении «раньше», «позже» или «одновременно».

18                   

4. Мир, понятый феноменологически, «существует вне пространства». Или если без кавычек: пространство не есть определенность мира. Подразумевается, что модусы мира не имеют протяженности в пространстве (ни конечной ни бесконечной), а также не находятся друг к другу в отношении «правее» или «левее», «выше» или «ниже», «дальше» или «ближе».

19                   

5. Поскольку сказанное в пп. 3 и 4 относится не только к миру, но и к любому другому феномену, напрашивается обобщение: различию между сущим и бытием соответствует атрибутивное различие между пространством и временем: пространство – определенность (или атрибут) сущего, время – определенность (или атрибут) бытия. Тем самым обнаруживается, что расхожее утверждение «вещи существуют в пространстве и времени» (утверждение, равно приемлемое как для материалиста, так и для идеалиста) по меньшей мере неточно: еще можно сказать, что вещи существуют в пространстве, но никак нельзя сказать, что вещи существуют во времени. «Во времени существуют» не вещи, а их способы бытия!

20                   

6. Впрочем, модусам мира все же присуща некоторая пространственность. Геометрической моделью этой пространственности служит пространственность вектора (направленного отрезка). Ибо подобно тому как вектор не обладает той же пространственностью, что и геометрическая точка, мир тоже не обладает той же пространственностью, что и пребывающее в нем сущее. Но подобно тому как о векторе все же уместно сказать, что он обладает некоторой пространственностью (в силу того, что у него есть начало, направление и конец), о мире тоже уместно сказать, что он обладает некоторой пространственностью (в силу его субъективности и объективности).

21                   

7. Наиболее расхожей геометрической моделью времени является геометрическая ось (ее называют еще «осью времени»), где настоящее – геометрическая точка («теперь»), прошлое – полуось левее настоящего, будущее – полуось правее настоящего. Недостаток этой модели очевиден: поскольку мерой времени является длина отрезка на оси, неизбежен вывод: настоящее («теперь») длительности не имеет. Парадокс, да и только: прошлое и будущее имеют бесконечную длительность, тогда как настоящее нулевую!

22                   

Этот парадокс легко разрешить, если переопределить понятия «прошлое», «настоящее» и «будущее». Пусть настоящее – не точка, а отрезок на оси времени, прошлое – отрезок левее настоящего, будущее – отрезок правее настоящего. Эти определения сохраняют между временами привычный порядок – настоящее позже прошлого и раньше будущего, но зато уравнивают их в отношении длительности: каждое из времен имеет конечную длительность. Естественно, уравнивание не означает равенства: длительность настоящего не обязательна равна длительности прошлого или будущего.

23                   

А теперь вопрос: какая из моделей ближе к миру? На мой взгляд, ответ зависит от того, о каком мире идет речь: понятом онтологически или понятом феноменологически. Если о первом, то к нему ближе «точечная» модель, поскольку в онтологически понятом мире настоящее – это совокупность сущих, которые существуют («настоящие вещи»), прошлое – совокупность сущих, которые существовали («прошлые вещи»), будущее – совокупность сущих, которые будут существовать («будущие вещи»). Если о втором, то к нему ближе «отрезочная» модель, поскольку в феноменологически понятом мире настоящее – бытие-к-другому-сущему, в котором сущее пребывает («настоящее действие или страдание»), прошлое – бытие-к-другому-сущему, в котором сущее пребывало («прошлое действие или страдание»), будущее – бытие-к-другому-сущему, в котором сущее будет пребывать («будущее действие или страдание»).

24                   

8. От феноменологического понятия мира легко образовать онтологическое понятие окружающего мира. Окружающий мир – это совокупность сущих, к которым данное сущее небезразлично – т.е. либо действует-на, либо страдает-от этих сущих. Так понятый окружающий мир близок миру в толковании Хайдеггера (не совокупность «наличных вещей», а совокупность «подручных средств»), а также «жизненному миру» Гуссерля. Но есть и отличие: если у Хайдеггера с Гуссерлем понятие окружающего мира осмысленно лишь по отношению к человеку, то в предложенном определении – по отношению к любому сущему.

25                   

9. И наконец, от феноменологического понятия мира легко образовать еще одно онтологическое понятие мира: совокупность сущих, которые друг к другу непосредственно или опосредованно небезразличны. Что при этом понимать под опосредованным небезразличием, догадаться нетрудно: если А непосредственно небезразлично к В, а В к С, то А опосредованно небезразлично к С. Так понятый мир можно назвать связанным, и он близок к пониманию мира как совокупности взаимосвязанных (взаимодействующих) вещей. Причем понятие связанного мира не страдает недостатком чисто онтологического понятия мира, поскольку не предполагает одновременное существование составляющих этот мир сущих.

26                   

* * *

Ясно, что применительно к миру, понятому феноменологически, вопрос «в чем начало мира?» (с которого родилась древнегреческая, а тем самым и западная философия вообще) лишен смысла. Точнее, он полностью лишен смысла в случае, если речь идет о генетическом начале, об ответе на вопрос «из чего мир произошел?». Однако он не полностью лишен смысла, если речь идет о субстанциальном начале, об ответе на вопрос «что лежит в основе мира?». В основе мира лежит сам мир – в том смысле, что все прочие модусы мира и немира имеют своей основой действие-на или страдание-от другого сущего.

27                   

Далее. В переносном смысле можно говорить о конечности мира в пространстве (подразумевая конечность расстояния между действующим сущим и страдающим), в прямом – о конечности мира во времени (подразумевая конечную длительность всякого действия и страдания). Впрочем, и применительно к феноменологически понятому миру можно говорить о бесконечности, но лишь в смысле бесконечности возможных действий и страданий сущего. В этом смысле мир конечен актуально (в действительности) и бесконечен потенциально (в возможности). Это решение напоминает субъективно-идеалистическое: мир конечен в действительном восприятии и бесконечен в возможном, – но зато нет необходимости идти наперекор здравому смыслу с опасностью скатывания в солипсизм.

28                   

Что же касается вопроса о существовании, то применительно к миру, понятому феноменологически, действует принцип «бытие существованию не подлежит». Это означает, что в прямом смысле одинаково бессмысленны как утверждение «мир существует», так и утверждение «мир не существует» (подробности см. в «Что такое онтология» и последовавшей переписке). Но о существовании мира можно говорить в переносном смысле: существует сущее, которое пребывает в мире. И если такое сущее существует (подчеркиваю – если!), соответствующий мир можно (и должно) назвать действительным. Тогда возможный мир – это мир, в котором существующее сущее может пребывать, невозможный – в котором существующее сущее не может пребывать.

29                   

Если слово «реальный» брать в противопоставлении к «нереальный», а под «нереальный» понимать «невозможный», то реальный мир – это либо действительный, либо возможный мир. Если слово «материальный» брать в смысле «вещественный», а под «вещественный» понимать «состоящий из вещей», то мир, понятый феноменологически, нематериален. И наконец, если слова «реальный» и «материальный» брать в противопоставлении к «идеальный», а под «идеальный» понимать «существующий в сознании», то мир, понятый феноменологически, реален и материален (но не в смысле «существует вне сознания», а в смысле «не существует в сознании»). Ибо сознание есть бытие (чем это бытие отличается от других, пока значения не имеет), а в бытии, если что и существует, так это только пребывающее в нем сущее. Подобно тому как в движении, если что и существует, так это только пребывающее в нем (т.е. движущееся) сущее.

30